Как жители северного села Кузомень борются с наступлением песчаных дюн, одичалых коней и «диких» туристов
Из окон домов виднеются пески, до ближайшей трассы – 15 километров по бездорожью, по улицам бегают беспризорные кони, а над дюнами маячат деревянные кресты сельских кладбищ. Это могло бы быть красивой декорацией к неснятому фильму Тарковского, но на самом деле так выглядит повседневность старинного поморского села Кузомень на юге Мурманской области. Рассказываем, как на Крайнем Севере появилась пустыня и каково в ней живется людям без поддержки властей.
Автор: Наташа Лозинская специально для Не Москвы
«Нам все говорили – вы песчаники!»
Деревянный, видавший виды дом Людмилы Богдановой крепко врос в высокий берег реки Варзуги. Это самый центр Кузомени, села в Терском районе Мурманской области. У 84-летней тети Люси звонкий голос и такой же звонкий, заразительный смех.
– Мы когда здесь росли – песок везде был, – рассказывает тетя Люся. – Ни одной травинки у нас не было! Нам еще говорили – вы когда траву раскидываете и сушите для скота, то повыше ее растряхивайте, чтобы семечки летели – глядишь, травинки вырастут.
Так 80 лет назад жители своими силами боролись с опустыниванием Кузомени. По рассказам старожилов, в огородах выращивали только картошку, потому что больше на песках ничего не росло.
– Нам все говорили – вы песчаники! Не хотим к вам! А мы считали, что у нас хорошо. Босиком всюду бегали, с мая и до октября месяца – пески горячущие. И комаров не было, — вспоминает тетя Люся
Восстанавливать зеленые насаждения в Кузомени начали еще в 1920-е годы – тогда были высажены первые дички сосны. Делалось это не для красоты, а чтобы остановить движение и распространение песков, которые засыпали огороды и реку, из-за чего та начала мелеть. Постепенно защита реки Варзуги стала главной задачей всех, кто имел отношение к Кузомени и кузоменской пустыне.
В 70-е годы в селе начались массовые посадки деревьев — жители сами привозили с противоположного берега реки саженцы деревьев и высаживали их вдоль улиц и на своих участках.
– То березку маленькую посадим, то рябинку, – вспоминает тетя Люся. – И так все люди делали. Навозили малины, и теперь она так разрослась за столько лет, что никак ее выкорчевать не можем, она все лезет и лезет.
Сейчас Кузомень пышет зеленью, берег реки покрыт сочной травой, а во дворах вовсю цветут бархатцы. Правда, саженцы деревьев на кузоменских песках приживаются тяжело.
Восстановлением растительности и закреплением песков вокруг Кузомени с прошлого столетия занимались многие агрономы, лесничие и научные сотрудники. Ключевой фигурой последних лет был Геннадий Вишняков – участковый лесничий и кандидат сельскохозяйственных наук, поселившийся в Кузомени в 1986 году. Именно благодаря Вишнякову, говорят жители, в 2014 году в село провели постоянное электричество: до этого дома топили дровами, использовали дизельные генераторы или «с лампадками сидели». Вишняков писал петиции в разные инстанции, даже президенту, и в итоге добился, что Кузомень подключили к ЛЭП. Но главное – предпринимал много попыток возродить лес и укрепить пески.
В 2010-х Геннадий Вишняков в соавторстве с дендрологом Лерием Казаковым написал книгу «Кузоменские пески в начале XXI века». В ней упоминается, что «с распадом Советского Союза централизованное финансирование мелиоративных работ полностью прекратилось». С 2015 года на кузоменских песках озеленением занимался Всемирный фонд дикой природы (WWF), но в 2019 году приостановил работы из-за отсутствия финансирования, а потом и вовсе ушел из России из-за признания нежелательной организацией. Бывший директор Баренц-отделения WWF Олег Суткайтис говорит, что кузоменские пески нужно укреплять и дальше:
– Мы все, что могли, в свое время сделали. Но этим нужно серьезно заниматься: постоянно поддерживать имеющиеся посадки, регулировать отпад, проводить пополнение. Это должна быть настоящая программа по закреплению песков, рассчитанная на несколько лет, но сейчас я даже не знаю, может ли кто-то на серьезной основе эту работу продолжить.
Геннадий Вишняков в октябре 2023 года умер.
Как «еловый мыс» превратился в песок
Официально в Кузомени числится 84 человека, но постоянно проживает гораздо меньше. Добраться до села от основной дороги, идущей из Умбы в Варзугу, можно только пешком или на внедорожнике. На обочине поселка сиротливо стоят увязшие в песке потрепанные легковушки, непонятно как здесь оказавшиеся.
Если поинтересоваться у бойкой продавщицы в местном магазине, что известно про пески вокруг Кузомени, то она предложит «за пару бутылок коньяка» рассказать все известные версии. По официальной и самой распространенной, северная пустыня сформировалась между рекой и берегом Белого моря в начале прошлого столетия из-за массовой вырубки лесов. Считается, что название села произошло от слияния карельских или саамских слов, обозначающий «еловый мыс». «Еловый» топоним ясно указывает на то, что когда-то в Кузомени был лес.
– Но этому нет подтверждения, – опровергает общепринятое мнение директор местного клуба Елена Заборщикова. – Скорее всего, здесь было морское дно, потому что на глубине колодцев 6-7 метров лежат морские ракушки. И название «еловый мыс» мне кажется, неправильным, потому что на берегу растут сосны, да и в строительстве ели не использовали. В общем, даже ученые до сих пор между собой спорят.
По версии Казакова и Вишнякова, причину образования кузоменской «пустыни» можно объяснить так: “вихревые потоки и сильные ветры на легких песчаных почвах привели к образованию подвижных песков под воздействием перевыпаса скота, рубки леса и лесного пожара». Они упоминают, что для побережья Белого моря вообще свойственны подобные песчаные образования, но не все они разрастаются до размеров кузоменской пустыни – 800 гектаров на правом берегу реки Варзуги.
Кстати, пустыней кузоменские пески в полном смысле этого слова назвать нельзя. Как пишут Вишняков и Казаков, общее количество осадков и влажность воздуха здесь превышают показатели, свойственные настоящим пустыням, а температура воздуха летом не поднимается выше 30 градусов (в отличие от настоящих пустынь, где днем бывает 40-45 градусов).
Хотя путешественникам, остановившимся в Кузомени с палаткой в разгар летнего сезона, может показаться, что они в Сахаре: днем стоит испепеляющая жара, подогреваемая раскаленным песком, а ночью температура резко падает ниже +10.
«Спасение утопающих – дело рук самих утопающих»
Начиная от места, где река делает крутой поворот и уходит вдаль на север, тянется обрывистый песчаный берег. На нем страшно стоять – того и гляди обрушится вниз в воду. В речку ушло уже две кузоменские бани, и жители прибрежных домов живут в ожидании, что река однажды заберет и их земли вместе с постройками.
– Раньше такого не было, мы в детстве катались по пологому песчаному склону берега, – говорит местная жительница Любовь.
По мнению Вишнякова, берег стал обрывистым из-за изменения русла и глубины Варзуги, в которую попадает песок из кузоменской пустыни. Чтобы предотвратить обвалы, берег необходимо укреплять комплексно – не только зелеными насаждениями, но и инженерными конструкциями, а дно реки чистить от песка и углублять.
– Берег никак не укрепляют, – кипятится Любовь. – Вот в лесу, за Кузоменью – какие «горы»: деньги-то были выделены. Привезли <камень> туда, деньги отмыли, и так все и осталось.
Камни, которые возмущают всех местных жителей, кого ни спроси, с 2019 года лежат в лесу перед пустыней аккуратной грудкой. Юрий Калинин, владелец частной дорожно-строительной компании в Умбе, был исполнителем работ по укреплению берега и лично доставлял эти камни на своем автомобиле.
– Я бросил все свои работы, возил за сто с лишним километров, да еще по пескам, эту скалу, – рассказывает Юрий. – Мы сделали все объемы, которые были запланированы, но деньги получили только через полгода. А потом вообще все замолкло. И где-то через год ко мне обратилось Минприроды – опять решили укреплять. Я говорю – нет, ребята, я с вами наработался!
Подрядчиком тогда выступала Печенгская местная общественная организация экологического просвещения «Экоцентр». Дальше подготовки материалов для укрепления берега у них дело не пошло. На запрос журналиста в “Экоцентре” не ответили.
Почти на самой окраине села, на крутом берегу стоит домик пенсионера Виктора Тельцова. Он переехал в Кузомень из Кандалакши 13 лет назад, потому что ему здесь как заядлому рыбаку и охотнику очень понравилось. Раньше, говорит, берег не так сильно подмывало.
– Мы вот сами ряжи делаем, чтобы закрепить берег, я на машине камни вожу. В администрацию обращаться – это все пустое! Приезжают депутаты, разводят – мы сейчас вас всех спасем, только за нас проголосуйте. И на том заканчивается. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Это классика!
По словам сына Виктора Виталия, ряжи простояли несколько лет, но недавно их смыло ледоходом. “У нас по 3 метра берега в год уходит. Раньше здесь 30-40 метров до воды было, дети на велосипедах катались, а сейчас сложно пешком пройти”, — говорит он.
У соседей Тельцовых, потерявших баню, берег укреплен мешками с песком.
– Лето у нас проходит в таких занятиях – камни насыпать и мешки с песком таскать, – говорит завклубом Елена Заборщикова. – С 2019 года, когда стали выделять деньги, все очень надеялись, что это процесс остановится, но прошло пять лет, а река подбирается все ближе и ближе.
Длинные песчаные отмели, выросшие тут и там посреди реки, местные жители называют “коргами”. Корги время от времени увеличиваются, и река становится все мельче.
В августе 2024 года на сайте госзакупок появилась информация, что на дноуглубление реки Варзуги будет направлено 58,8 миллионов рублей, и «определение поставщика завершено». Заказчиком выступило Министерство природных ресурсов, экологии и рыбного хозяйства Мурманской области. То же министерство в 2008 году финансировало торфование и создание защитных сооружений на кузоменских песках, но, как пишет Вишняков, были сильно нарушены технологии работ, поэтому большого толку от этих действий не было.
«Опять горбушатники приедут»
С развитием внутреннего туризма в России Кузомень стала своего рода «второй Териберкой» – популярным центром притяжения для путешествующих по Северу. Помимо того, что здесь просто красиво, Кузомень – известное место паломничества для любителей рыбалки.
Местная жительница Любовь, дом которой стоит на центральной улице, рассказывает:
– Что тут бывает, когда горбуша заходит раз в четыре года – это кошмар! Вот в следующем году мы тут взвоем! В июне она прямо кишит в устье, и народу съезжается тьма. Опять горбушатники приедут, все вытопчут. В прошлом году горбуши не было, но кто-то написал в интернете, что она есть, и народу понаехало – тьма! Всюду люди были, магазин не успевал затариваться продуктами.
Любовь сетует на то, что не все приезжие ведут себя уважительно – многие встают с палатками на берегу, где посажены деревья, оставляют после себя мусор: “ Где-то деревья сломаны, в том году вообще жгли костры и спалили часть посадок”.
Олег Суткайтис, который иногда заезжает в Кузомень “в частном порядке”, тоже высказывается о негативном влиянии туризма на состояние песков:
– В Кузомени экосистема очень хрупкая, очень ранимая. Туда приезжают люди, везут с собой квадроциклы, и несмотря на предупреждающие знаки, катаются по лесу, по пескам и даже по посадкам. Это хорошо, когда люди могут познакомиться с природой Севера, но важно, чтобы это знакомство не шло во вред тем же природным объектам.
Для массовых наплывов гостей Кузомень не подготовлена: общественных туалетов здесь нет (туристы в лучшем случае строят их на берегу моря самостоятельно), мусорных баков — тоже. Разве что гостевые дома в селе растут с каждым годом, как грибы после дождя. Стоимость проживания в таких гостиницах начинается от 4000 рублей за койко-место в сутки в общем домике. Многие владельцы гостиниц – это такие же приезжие, которые, побывав однажды в Кузомени, решили сюда переехать и построить на туризме бизнес.
Дмитрий Бабенко, гид-экскурсовод в Мурманской области и автор канала “Курорты Кольского края”, утверждает, что рыбаки и туристы – это не одно и то же:
– Кузомень не живет туризмом, Кузомень живет рыбаками. Это люди, которые едут не для того, чтобы половить рыбку в спортивных целях, а для того, чтобы наловить достаточно рыбы для продажи у себя в регионе. Здесь весь лов красной рыбы лицензионный, и это все довольно серая зона, мы можем говорить о том, что это такое лайт-браконьерство.
В разное время в Варзугу заходит разная рыба, на ловлю которой нужно обязательно брать лицензию. Поэтому и любители-рыболовы, и промышленники приезжают сюда в конкретный рыболовный сезон. Но местные жители – те, которые живут здесь давно и могут сравнить с предыдущими годами, утверждают, что рыбы в Варзуге из-за такого “лайт-браконьерства” стало намного меньше.
Юрий Агафонов переехал в Кузомень из Тверской области, чтобы помогать другу — тому самому Вишнякову — строить дом, да так здесь и остался.
– Раньше рыбы было много, спиннингом с берега пару раз покидал и поймал, – рассказывает Юрий, выглядывая в распахнутое окно на разлившуюся внизу Варзугу. – Домой принес, пожарил, поел. Здесь были и семга, и горбуша, и окунь, и плотва, кумжа, камбала, селедка-беломорка. А сейчас ни хрена нет. Раньше котики здесь плавали, белухи сюда заходили с детенышами – красиво как было! В прошлом году последний раз видели..
Кроме браконьерства на популяцию рыб негативно влияет и обмеление устья реки, из-за чего рыба (как и котики, и белухи) перестала заходить в Варзугу.
Дикие, но симпатичные
Посреди строящихся домов и гостиниц, на фоне бесконечных песчаных дюн по Кузомени бродят в поисках зелени неприкаянные якутские лошади.
– Знаете, они ведут себя, как какие-то гопники! Заборы иногда просто копытами выламывают. Если им надо куда-то попасть, они попадут обязательно, – рассказывает Елена Заборщикова.
Парочка приземистых коренастых лошадок с лохматыми длинными челками и гривами лениво жуют траву, поглядывая на двери сельского магазина. Редкий турист может устоять перед искушением покормить с ладони доверчивых животных. Со временем лошади научились сами доставать из пакетов еду, не дожидаясь разрешения. А тех, кто им отказывает в угощении, могут лягнуть или укусить.
Лошадей якутской породы завезли в Кузомень в 1980-е годы. После распада Союза колхоз реорганизовали, лошади стали никому не нужны и постепенно совсем одичали.
В 2022 году из Кузомени неизвестные внезапно увезли трех жеребцов в Калужскую область. Многие жители села этого не одобрили, потому что были нарушены правила перевозки, а один из тех жеребцов спустя некоторое время погиб. Оставшаяся часть табуна – четверо взрослых и жеребенок-подросток – скитаются по селу и его окрестностям.
– Мы подкармливаем, и колхоз подкармливает. А что делать? – рассказывает местная жительница Любовь. – Сколько огородов за осень съедят, вредничают, но все равно нам как-то жалко их. Они с нами тут 30 лет уже, но раньше себя так не вели. У нас на улицах даже мусорных баков нет, потому что лошади все растащат.
Сложнее всего лошадям приходится в зимнее время – траву достать негде, а зима на севере морозная. Поэтому и остались из табуна всего пять коней – те, кто выжил.
Елена Заборщикова рассказывает, что осенью кони разоряют участки, съедают урожай, вытаптывают морковь, картошку. Они специально дожидаются августа, когда ночи становятся темными, и приходят к людям в огороды.
– Люди ложатся спать, свет выключается в доме – и все, они пошли. Иногда ты просто просыпаешься, а у тебя огорода нет! Те же пенсионеры, бабушки 70-80 лет – для них это вообще трагедия.
Не все пенсионеры разделяют мнение Елены. Тетя Люся стоит возле своего дома на высоком берегу и щурится от яркого солнца, поправляя берет на голове. Облокотившись на калитку, она ждет, когда на ее голос придет пара лошадей, которые, как сказочные привидения – дикие, но симпатичные – появляются в разных концах села.
– Я им иногда говорю – пойдем со мной, и они за мной прямо по мосткам идут. Их здесь немного осталось, многие гибнут. Одна вот прямо тут, у моего забора родила и во время родов умерла. У другой лошади сначала маленького выходили, потом – еще одного.
По тропинке от реки поднимаются две лошадки – серая и темно-гнедая. Тетя Люся вытаскивает пакет с хлебом и кормит коней через изгородь. Лошади довольно храпят. Гнедая кареглазая мотает головой, выпрашивая еще.
– Просто хочется, чтобы их либо содержали в загонах и они не выходили оттуда, либо отправили бы в более комфортные условия проживания, – предлагает Елена. – Как дальше пойдет, мы не знаем. Но проблема не решается.
Не просто достопримечательность
В июле 2024 года в Кузомень приезжал губернатор Мурманской области – Андрей Чибис. Он тоже смотрел на лошадей.
– Он думал, что это просто достопримечательность, – рассказывает Елена Заборщикова. – А когда прошелся по селу, посмотрел, как кони начинают тут гонки устраивать, [пришел в ужас].
Чибис — первый глава области, который добрался до Кузомени в рамках предвыборного турне по городам и селам области. 8 сентября 2024 года он продлил свои губернаторские полномочия, получив без малого 74% голосов избирателей.
– На сегодняшний день наш губернатор не видит в Терском береге (длинная полоса южного побережья Кольского побережья, где находится Кузомень — прим.авт.) туристического потенциала, – говорит Дмитрий Бабенко. – Может быть, если Териберка однажды “лопнет” все-таки, или какой-то новый губернатор посчитает этоприоритетным направлением, то фокус будет смещен. Пока туризма — общепита, мест для ночлега — здесь как такового нет, а в домах, сделанных для рыбаков, турист не будет останавливаться.
В 2018 году в Министерстве природных ресурсов и экологии прошло совещание по вопросу создания национального парка “Терский берег”. Главным посылом к этому стало желание сохранить экосистему реки Варзуги и ограничить приток приезжих. Но с тех пор созданием парка так никто и не занялся.
– Конечно, это могло бы стать значительным стимулом для контроля за туристами, – высказывается по этому поводу Олег Суткайтис. По его словам, местные жители идею “Терского берега» восприняли негативно, опасаясь, что ограничения коснутся и их.
За последние десятилетия жители Кузомени уже привыкли решать свои проблемы сами: посадили деревья и травы, занялись укреплением песков, отвоевали себе право на подключение к электричеству, ухаживают за лошадьми.
Может быть, удастся жителям добиться появления в селе медпункта и хорошей подъездной дороги. Фельдшера в селе нет с 2012 года, и хотя здание ФАПа уже построено, запустить его никак не могут. Поэтому в Кузомени лучше не болеть: ближайшая скорая – в Умбе, за 150 км, и до Кузомени не доедет – врачам по пескам придется добираться на местном вездеходе.
Виктор Тельцов машет рукой в сторону обрывистого берега на краю участка, за которым виднеется темная блестящая гладь Варзуги, и повторяет свою «классическую» фразу:
– Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Все на этом!